В 1830 г. Ш. испросил себе отпуск за границу для поправления расстроенного здоровья, но не воспользовался им, так как Монферран предложил ему очень выгодную работу у графа А. X. Бенкендорфа. Последний поручил Ш. перестроить почти заново свой древний замок в имении Фалле. Поручение было серьезное, и от его удачного исполнения зависела дальнейшая карьера Ш. Бенкендорф, восхищенный его работой, рекомендовал Ш. императору Николаю I. Занятый перестройкой замка в Фалле, Ш. в конце 1831 г. принужден был выйти из комиссии по построению Исаакиевского собора. Около двух лет Ш. работал в Фалле, а затем в 1833 г. был определен по ходатайству Бенкендорфа ко двору Его Имп. Высочества, Вел. Князя Михаила Павловича.

Исполняя разнообразные строительные работы по поручению Высочайших Особ, Ш. впервые стал проявлять замечательный талант. Прежде всего он проявил свой вкус и знания в наружной и внутренней отделке дачи Его Императорского Высочества, Принца Петра Георгиевича Ольденбургского; к этому же времени относятся исполненные Ш. рисунки люстр и канделябров для Императорского стеклянного завода и исполнение программы, данной Академией (проект небольшого загородного Императорского дворца), за которое Ш. в 1834 г. удостоился звания академика.

Первой задачей нового академика было создать национальное искусство и стиль. Пробой в этом направлении явилась постройка сельского домика у "Запасного пруда" в Петергофе, ко дню рождения императора Александра II. Как новость, игрушка эта понравилась, и Ш. получил Высочайшее повеление ехать в Москву и заняться проектом дворца в с. Коломенском . Командированный в августе, Ш. провел всю осень в изучении места, предназначенного для постройки дворца и, возвратившись в Петербург, занялся проектом в характере, напоминавшем Московские архитектурные памятники. Достроив в Петергофском парке (против Александрии), при въездах с большой дороги, две "караульни" в английском стиле, он составил проект пристройки столовой залы ко дворцу в Александрии и на Знаменской мызе занялся переделкой существовавшего там дома. В отделке комнат этого дворца Ш. обнаружил себя архитектором-орнаментистом. Параллельно с этими работами Ш. исполнил отделку "музыкальной" и "гостиной" комнат во дворце В. К. Михаила Павловича. В том же году под надзором Ш. происходила переделка дворца в Ораниенбауме, где тогда строилась новая зала. Кроме вышеприведенных поручений, он успел выполнить много частных заказов. Тогда же он возвел вокзал при станции ж. д. в Павловске, построил несколько дач в окрестностях столицы, дом барона Притвица в д. Забалканской и домовую церковь в имении Бенкендорфа Фалле, близ Ревеля. Там же, по случаю посещения Императорской фамилией, Ш. поставил "монумент". В начале 1836 г. Ш. был причислен к департаменту Уделов, и в следующем году послан за границу "для усовершенствования", с выдачей ему на путевые издержки 200 червонцев и с сохранением получаемых им окладов. Ш. пробыл за границей до марта 1838 г. и за это время успел посетить Италию, Францию и Англию, изучая разнообразные стили и занося свои наблюдения в путевой альбом. Возвратившись из-за границы, Ш. сейчас же снова принялся за работу. Он получил повеление составить проект дворца для Е. И. В. Великой Княжны Марии Николаевны, вышедшей замуж за герцога Максимилиана Лейхтенбергского. Этот проект в общих чертах Ш. представил императору Николаю I, который одобрил его и, повелев построить дворец у Синего моста, назначил строителем здания Ш.

Этот дворец является одним из лучших и капитальнейших произведений Ш. Кроме изящества, красоты и удобства помещений, заслуживает внимания основательно разработанная здесь система металлических стропил и балок, тогда очень редко употреблявшихся в строительном искусстве. Висячие колонны дворцовой церкви, устройство фонарей для просветов и металлическая сетка для намета штукатурки потолков представляли в свое время удачнейшее разрешение сложных задач, встретившихся Ш. и бывших тогда новостью для многих строителей. Заслуги Ш., как художника, были единодушно признаны Академией Художеств, и он был назначен профессором архитектуры в 1844 г. Одновременно с постройкой Мариинского дворца, Ш. была поручена постройка дачи для Ее И. Высочества на мызе Сергиевке, между Петергофом и Ораниенбаумом. В период 1839 и 1840 гг. Ш. составил еще проекты: детской больницы в Петербурге, посольского дома в Тегеране и проект "хода" или "мыса" в море в Александрии. В 1840 г. Ш. было поручено составить проект небольшого дворца в Орианде. Для ознакомления с местностью, в которой должен был быть построен дворец, Ш. был послан в Крым. Поездка, предпринятая в сентябре 1841 г., продолжалась 1½ месяца. Собрав на месте все необходимые сведения, Ш. к концу 1841 г. представил императору Николаю I три проекта, различного характера. В период с 1840 по 1841 гг., принявшись за перестройку дома князя Белосельского, Ш. также составил проект роскошного загородного дома для Потемкина в имении Гостилицах. Этот барский дом по идее архитектора получил форму романо-готического замка.

В период 1843—1844 гг., вслед за окончанием работ по павильону на острове Большого озера в Петергофе, Ш. составил проект на перестройку собственной Его Величества дачи, находящейся за Петергофом, в характере павильонов XVIII века, в два этажа. Затем Ш. начал постройку павильона для Е. И. В. Великой Княгини Марии Николаевны и во дворцах Константиновском и Большом перестроил более сотни комнат с применением водопроводов. Вместе с тем Ш. строил павильон на Сампсоновском канале, названный впоследствии "Озерками", в Петергофе. Затем Ш. съездил вторично в Крым для осмотра каменных работ. Возвратившись оттуда, он снова принялся усиленно за работу. При отделке комнат Большого дворца Ш., между прочим, получил приказание реставрировать зал, отделанный графом Растрелли в стиле рококо. Это доставило Ш. возможность хорошо познакомиться и строже изучить мотивы Растрелли, которому он впоследствии очень удачно подражал. Так, например, он прекрасно отделал в стиле Елизаветы Петровны дом князя Белосельского, на Невском проспекте, у Аничкина моста. В 1846 г. Ш. спроектировал новый храм в Павловске и еще две церкви для княгини Белосельской и графа Оффенберга. В то же время он исполнил постройку домов гофмаршала Олсуфьева и графа Кушелева и составил проект памятника графу А. X. Бенкендорфу. Этим заканчивается период наиболее кипучей деятельности Ш. Получив Высочайшее повеление отправиться в третий раз в Крым для осмотра работ в Орианде, Ш. составил проект и смету на окончательную отделку и меблировку этого дворца. В 1849 г. Ш. создал новый проект для графа Слизена на постройку обширного средневекового замка. Вполне окончив дворец на Императорской даче и два моста, названные "колонистскими", Ш. получил приказание составить проекты зал и лестниц в большом Императорском Эрмитаже и столовой на половине Наследника в Зимнем дворце.

В 1850 г. Ш. закончил дворец в Орианде. Затем ему было приказано составить проект, для сооружения загородного дворца со службами в русском стиле, на Михайловской даче, близ Петергофа, двухэтажного павильона в форме греческого храма, ионического ордена, на Бибигольских высотах, и там же каменной церкви с колокольней.

Тогда же Ш. приступил к постройке каменных оранжерей на Михайловской даче. Из частных построек в 1852 г. Ш. окончил дом дворянского собрания в Новгороде, перестроил дом графа Кушелева, в Петербурге, у Симеоновского моста и составил проект перестройки его же дома в c. Лигове. В 1853 г. Ш. получил поручение от императора составить проект дворца E. Высочеству B. К. Николаю Николаевичу близ Благовещенского моста. В 1854 г. почти одновременно были открыты построенные Ш.: часовня на Николаевском мосту и церковь во имя царицы Александры на Бабигоне. В то же время за безвозмездное составление проекта иконостаса для церкви в Петербургском Вознесенском женском монастыре Св. Синод изъявил Ш. особенную свою признательность. Затем по Высочайшему повелению Ш. спроектировал памятник баронету Виллие. Последним выдающимся сооружением Ш. был дворец для B. К. Михаила Николаевича на Дворцовой набережной, который он окончил в 1861 г.

Многочисленные произведения Ш. очень разнообразны в отношении стилей, которые он, однако, не соблюдал в полной строгости, внося в них, с целью достижения пущей роскоши, произвольные изменения и прибавки. Главное и самое лучшее из его созданий — Мариинский дворец (нынешнее здание Государственного совета). Кроме него, в СПб.им сооружены дворцы великого князя Николая Николаевича Старшего (теперь Ксениевский институт) и великого князя Михаила Николаевича, детская больница, часовня на Николаевском мосту, некоторые из зданий придворного ведомства и несколько частных домов, в том числе дом княгини Белосельской (переделанный впоследствии во дворец великого князя Сергия Александровича). Особенно богаты его постройками Петергоф и его ближайшие окрестности. Здесь ему принадлежат: сельский домик у Запасного пруда, павильоны на Царицыном и Ольгинском островках и на Самсоновском канале, павильон и церковь на Бабигоне, дачный дворец Марии Николаевны в Сергиевке, Собственная Его Величества дача и проч., дворцы на Михайловской и Знаменской дачах, павильон Renella на этой последней и проч.

В Царском Селе сооружен Ш. памятник великой княгине Александре Николаевне, в Сергиевскойпустыни близ Стрельны — церковь-усыпальница графа Кушелева, в Гостилицах Петергофского уезда — дом графа Протасова, в Орианде, в Крыму, — дворец императрицы Александры Федоровны и проч. Из прочих трудов Ш. заслуживают быть упомянутыми перестройки, произведенные в Зимнем, Мраморном и Аничковском дворцах, внутренняя отделка Старого Эрмитажа для предполагавшегося пребывания в нем цесаревича Николая Александровича, в СПб., а также некоторые переделки в Ораниенбаумском и Стрельнинскомдворцах.

Ш. принадлежит к числу немногих выдающихся художников, оставивших по себе прочную память, как самым достоинством и значением сооружений, так и громадным количеством их, созданных в течение тридцатилетнего неутомимого труда. Произведения Ш. носят на себе следы последовательного преобладания у нас известных стилей, так что в этом отношении разработка его художественного наследства представляет немалый интерес для изучения истории архитектуры за предшествующие десятилетия, в которые один модный стиль быстро сменялся другим.

В родовую мызу, оказавшись волею судьбы в столице, Андрей Иванович приезжал регулярно, как правило, в летний период. Приютом спокойствия и уединения можно назвать загородное поместье в Ивановке после шумного и суетливого Петербурга. После смерти матери, последующей в 1848 году А.И. Штакеншнейдер вмести с сестрой, на правах арендатора становится владельцем усадьбы и мельницы. Вернувшись на закате лет в родные места, он мечтает о выкупе Ивановки в собственность. Однако известность и заслуги архитектора, опережая события, сделали свое дело. Высочайшим указом императора Александра II усадьба и мельница были пожалованы А.И. Штакеншнейдеру «в вечное и потомственное владение». Живописно расположенное на берегу реки небольшое поместье он постоянно благоустраивал, а в середине ХIХ века, по авторскому проекту, рядом с мельницей построил новый господский дом, весьма оригинальной архитектуры, украшенной затейливой резьбой.

Этот причудливый особняк, удачно вписывающий в окружающую среду впоследствии, по цвету окраски стен, стал называться Розовой дачей. По сведениям 1862 года при мызе состояло, включая всех членов семейств, 29 человек дворни (12 мужчин и 17 женщин). Это были: управляющий имением, сторож, садовник, повар, кучер, конюх и другая прислуга.
Круглый год проводит семейство архитектора в Ивановке. «В тишине, в глуши, вдали от шумного света проводим мы праздники, встречаем весну. Кругом нас только немая, просыпающаяся природа…» - писала Елена Андреевна. Однако, несмотря на «замкнутость» всем домочадцам очень нравилась «Мыза Ивановка». Неслучайно здесь также бывали многие знаменитости: И.С. Тургенев, А.Н. Майков, Д.Г. Григорович, А.В. Дружинин и другие, а поэт Яков Полонский, ставший духовно родственным другом для супруги и дочери архитектора, написал здесь несколько своих стихотворений. Одно из них - «На Мызе», посвященное Елене Андреевне, помечено: «Мыза Ивановка, 1862».

Е.А. Штакеншнейдер всегда очень тепло отзывалась о нем. «У Полонского не лира, а золотая арфа, - писала она. Он так чуток, он передает такие для простых смертных неуловимые звуки человеческого сердца или природы, что кажется чем-то нездешним, небывалым; он, кажется, и в самом деле имеет дар слышать, как растет трава». Можно сказать, что она стала первым биографом поэта. В Ивановку Я.П. Полонский приезжал для восстановления своих сил и лечения больных ног. Его лечил старший врач Гатчинского городского госпиталя, доктор медицины Иван Егорович Шульц.

Эта загородная дача часто фигурирует в дневниковых записях Елены Ивановны.

Вот лишь некоторые фрагменты из них: 30 марта 1858 года «…папа в Гатчине, а мы дома», 4 июня 1858 года «Была в Ивановке, там чудно! Неподалеку в деревне поселились цыгане, приходили к нам. Странный и живописный народ».

Приезжали на мызу и революционно настроенные вольнодумцы, например, уже упоминаемый Петр Лаврович Лавров с супругой, чувствующий себя здесь в полной безопасности. Бывал здесь и основатель сатирического журнала «Искра» В. С. Курочкин и его брат, друг Герцена - Н.С. Курочкин. Последние из перечисленных гостей особенно сблизились с одним из сыновей архитектора - Андреем Андреевичем, активным участником студенческих волнений в 1861 году.

Интересный факт: в 1862 году это поместье посетил император Александр II, часто бывавший на охоте в окрестностях Пудости, в связи с чем, в доме архитектора был установлен бронзовый бюст государя. Проживая в Ивановке, А.И. Штакеншнейдер продолжал работать и по делам службы часто уезжал в Петербург. Весной 1865 года в связи с тяжелой болезнью он взял отпуск и вскоре в сопровождении старшей дочери отправился в Самарскую губернию для лечения кумысом. Уже на обратном пути, архитектор почувствовал себя плохо и сделал незапланированную остановку в Москве.

Здесь 8 августа он скончался, так и не доехав до родной Ивановки. Похороны Андрея Ивановича состоялись в Троицко- Сергеевой Пустыни под Петербургом. Семейный дом осиротел. «Все в мызном доме слишком живо напоминало нашу невозвратимую потерю», - с грустью писала его дочь.

В советское время старинное кладбище было разрушено. В 1996 году на бывшем монастырском кладбище была торжественно открыта надгробная плита на восстановленной могиле архитектора. Это было сделано после того, когда археологи обнаружили семейный склеп Штакеншнейдера, а судебно-медицинские эксперты установили личности останков Андрея Ивановича, его жены и двух дочерей.
В 1876 году наследники знаменитого зодчего продают «Мызу Ивановку» представителям старинного княжеского рода Дондуковых-Корсаковых. Имение становится исключительно дачным. Новым владельцам принадлежал также шикарный особняк в Гатчине и дом в Петербурге. С этого времени жизнь в усадьбе практически замирает, оживая лишь в летние месяцы благодаря отдыхающим здесь дачникам.